Восточная война [СИ] - Евгений Белогорский

- И где они, по-вашему, ударят, генерал? В каком месте? В районе Лабораторной балки, или в каком другом месте? Отвечайте, я вас спрашиваю! - разгневанный Пелесье обрушил на голову Ламотт-Ружа град вопросов.

- Судя по положению шара, вражеского наступления следует ожидать в районе Херсонеского мыса. - Осторожно высказал предположение начальник штаба.

- Да вы с ума сошли, Ламотт-Руж! Атака в этом направлении не даст русским никакого преимущества, а генерал Горчаков далеко не глупый человек. Даже если русские сумеют захватить Херсонеский мыс, их дальнейшее продвижение будет обязательно остановлено огнем наших кораблей, - не согласился с ним Пелесье.

- И все же русские запустили своего наблюдателя именно с Александровской батареи, а не с какого иного места своей обороны. - Продолжал упорствовать генерал.

- Ну и что!?

- Обзор воздушного наблюдателя все же ограничен. Значит, им важен именно этот участок нашей обороны. А, что ценного здесь у нас? Только флот, - развил свою мысль Ламотт-Руж.

- Но какую угрозу может составить нашему флоту русская пехота, даже со своими скорострельными ружьями? Уж не хотите ли вы сказать, что русские собираются атаковать наши корабли своими брандерами. Но тогда зачем наблюдатель? - удивился Пелесье.

- Возможно, что готовиться двойной удар с суши и моря? - высказал свое предположение начштаба.

- Двойной удар? Интересно, но мало вероятно, генерал. Как бы там ни было, прикажите начать обстрел этого участка русской обороны. Если русские готовят удар, то они наверняка уже перебросили к передовой дополнительные силы.

Приказ командующего был немедленно исполнен, и скоро левый фланг союзных укреплений окутался дымом орудийных выстрелов. Русские моментально ответили. Контрбатарейная дуэль развернулась в своей полной красе. Град ядер и бомб с обеих сторон перелетал через линии передовых окопов, стремясь нанести урон неприятелю. Многим казалось, что повторялись грозные события годичной давности, когда союзники впервые начали бомбардировку осажденного города.  

На союзных кораблях, стоявших в Камышовой бухте, пробили общую тревогу, и корабельные орудия развернулись в сторону берега для отражения возможного удара противника. Моряки адмирала Вилье были готовы встретить противника сокрушительным огнем, но тот не спешил появляться. Прошло полчаса, час, полтора часа яростной артиллерийской перестрелки, но русские упорно не начинали атаки.

Раздосадованный адмирал уже собирался запросить Пелесье о положении дел на фронте, как ему доложили, что русский наблюдатель в воздушном шаре выбросил условный сигнал.

- Что это может быть? - удивленно спросил Вилье у своего помощника контр-адмирала Клайперона.

- Скорей всего, он что-то заметил в море и извещает об этом своё командование на земле, - высказал предположение моряк, и адмирал согласился с ним.

- Наверно вы правы, Жорес. Прикажите усилить наблюдение за морем. Русский разведчик явно следит за морем, и, значит, мы тоже скоро увидим то, о чем он сигнализировал.

Через некоторое время предположение Вилье полностью оправдалось. Наблюдатели доложили о появлении в море множество дымов. Прошло несколько тревожных минут, и вперед смотрящие четко идентифицировали возникшие дымы как пароходы противника.

- Русские брандеры!!! - мгновенно разнеслось по кораблям союзного флота.

- Сколько их!!? - с тревогой выкрикнул Вилье.

- Двенадцать кораблей, господин адмирал. Идут четырьмя колоннами по три корабля.

- Все ясно, - прорычал адмирал, - русские изначально не собирались атаковать нас с суши. Наблюдатель просто подтвердил наше пребывание в бухте и известил русских о приближении их ударной силы.

Он внимательно посмотрел в подзорную трубу и твердым голосом изрек:

- Ну что же, если русские хотят напасть на нас, пусть пробуют. Приготовиться к отражению атаки противника с моря! Но клянусь всеми святыми, это будет им дорого стоить. Я не дам им возможности повторить успех Евпатории и Керчи. Я готов встретить этих сумасшедших капитанов, но вот только одно мне непонятно, откуда у них взялось столько пароходов?

Множество подзорных труб в огромном напряжении следили за действиями противника, с тревогой ожидая того момента, когда русские смертники бросятся уничтожать французские корабли, успевших развернуться в сторону узкого прохода в бухту. Адмирал Вилье был абсолютно прав, когда говорил, что атака на его корабли будет дорого стоить противнику. Чтобы достигнуть своих целей ему придется миновать пространство, насквозь простреливаемоё пушками союзников.

Словно догадываясь, что их ждет в бухте, русские брандеры не торопились атаковать французские корабли, медленно маневрируя по морской глади, строго выдерживая расстояние между собой и противником.

- Чего они ждут? Почему не нападают? - с тревогой спрашивал адмирал и не находил ответа. Так прошло некоторое время, пока с береговых наблюдательных постов не поступило неожиданное сообщение.

- Русские выводят свои корабли из Севастополя!!! Идут одной колонной, пять больших парусных кораблей. Два из них явно "Париж" и " Константин". Причем, на головном - адмиральский вымпел, - доложил адмиралу сигнальщик, чем вызвал сильное замешательство среди адмиральского штаба.

- Противник, видимо, решил сокрушить нас всей своей мощью. Что же, достойно встретим его здесь, господа. Поднять сигнал: "Франция и император надеются на нас"! - приказал Вилье. Весь союзный флот погрузился в лихорадочное ожидание скорого боя. Морские и сухопутные канониры ласково раздували свои слабо тлеющие фитили, наводя жерла своих пушек на небольшой проход в бухту. Наблюдатели пристально следили за дымами вражеских пароходов, которые упорно продолжали курсировать по морю, выдерживая ранее выбранную дистанцию.  

И вновь противник вел себя непонятно. Минуты проходили одна за другой, а русские не спешили атаковать. Наоборот, выведя свой флот из севастопольской бухты, они провели разворот и двинулись на запад единой колонной.

- Черт, знает, что! - воскликнул Вилье, - противник и не собирался атаковать нас! Они просто вывели свои корабли под прикрытием брандеров, а наблюдатель только скорректировал время их выхода.

Как бы подтверждая правоту слов адмирала, воздушный шар русских все это время висевший на привязи троса, стал медленно опускаться вниз.

- Прикажите атаковать их, мой адмирал? - спросил Вилье Клайперон и тут же пожалел о своей ретивости.

- Вы что с ума сошли, Жорес?! Атаковать двенадцать русских брандеров в открытом море, ради пяти парусников?! И скольких кораблей я не досчитаюсь сегодня ради этого сомнительного приза. Вы подумали об этом? - грозно спросил адмирал.

- Но, мсье, - заикнулся, было Клайперон, но тут же увял под гневным взглядом адмирала.

- Неужели вы не поняли суть действий врага? Они явно узнали от перебежчиков о наших планах нанести удар по Кинбургу с городом Очаков и просто-напросто опередили нас. Это ясно как пить дать.  Иного трактования действия русских я не вижу.

- А если это только ложный маневр и у вышедших в море кораблей иная цель?

- Какая? - скептически спросил Вилье, - нанесения удара по Батуми или Сухуми? Если это так, то это является заботой исключительно Осман - паши, но никак не нашей. Других целей для русских кораблей на Черном море сейчас нет.

- Вы как всегда правы, господин адмирал. Смешно и подумать, что такими силами они попытаются напасть на Босфор, - поспешил поддакнуть Клайперон, - сколько человек может чисто теоретически находиться на борту этих кораблей. Максимум пять тысяч, и с ними атаковать Стамбул?

Таков был вердикт французских адмиралов, которые умели хорошо считать цифры и предпочли лишний раз "не дергать за хвост кошку" в лице русских брандеров. Уж слишком свежи и отчетливы были шрамы, нанесенные этим зверем. А ещё, в глубине души сидел хорошо спрятанный инстинкт самосохранения, отлично понятный каждому истинному европейцу.

Русские пароходы ещё некоторое время курсировали в море на подступах к французской базе и, убедившись, что союзники не собираются бросаться в погоню за ушедшими кораблями, двинулись вслед за ними. Тем самым, подтверждая правоту слов Вилье.

Парусники и брандеры действительно двигались в сторону Кинбурга, намереваясь соединиться с четырьмя  пароходами, покинувшими Севастополь ранее глухой ночью с полностью погашенными огнями. Встретившись с ними на подходах к косе, они тут же развернулись на юг, к Стамбулу.

Четыре брандера, прикрывавшие выход парусников из Севастополя, являлись последним козырем графа Ардатова. Это были корабли Одесского пароходства, до которых Михаил Павлович не смог добраться в августе прошлого года и разумно оставленные им про запас. Во главе одесского отряда граф поставил капитана второго ранга Шахова и ничуть не пожалел об этом. За одну только его аферу с увеличением численности флота брандеров ему пролагалась боевая награда.